Набоков о Мандельштаме
(Из интервью для нью-йоркской телепрограммы "TELEVISION 13", 1965 г. [Американский период СС, Санкт-Петербург, 1997, т. 3, с. 559])
(Из интервью для нью-йоркской телепрограммы "TELEVISION 13", 1965 г. [Американский период СС, Санкт-Петербург, 1997, т. 3, с. 559])
Советская литература... Что ж, в первые годы после большевистской революции, в двадцатые, в начале тридцатых, среди гнусных общих мест советской пропаганды еще различался угасающий голос прежней культуры. Примитивный и банальный умственный склад политики принуждения - собственно, любой политики - способен породить только примитивное и банальное искусство. Это особенно верно в отношении так называемого "социалистического реализма" и "пролетарской" литературы, опекаемой советским полицейским государством. Его воинствующие болваны постепенно истребили по-настоящему талантливых авторов, особую, наделенную хрупким даром разновидность человека. Возможно, одним из самых печальных случаев был случай Осипа Мандельштама - восхитительного поэта, лучшего поэта из пытавшихся выжить в России при Советах, - эта скотская и тупая власть подвергла его гонениям и в конце концов загубила в одном из далеких концентрационных лагерей. Стихи, которые он героически продолжал писать, пока безумие не затмило его ясный дар, - это изумительные образчики того, на что способен человеческий разум в его глубочайших и высших проявлениях. Чтение их усиливает здоровое презрение к советской дикости. Тиранам и палачам никогда не удастся скрыть за космической акробатикой свою комическую спотыкливость. Презрительный смех дело хорошее, но его не хватает, чтобы снять с души камень. И когда я читаю стихи Мандельштама, написанные при мерзостном правлении этих скотов, я испытываю подобие беспомощного стыда за то, что я волен жить, думать, писать и говорить в свободной части мира... Вот те единственные минуты, в которые свобода становится горькой.
